Самсон Агаджанян - Стон березы [сборник]
— Вон отсюда! — и стал толкать ее к выходу.
На шум из кабинета выглянул майор Акулов. Усольцев, вытолкнув Диану за дверь, повернулся к нему.
— Кто тебе позволил ее к себе забрать? — надвигаясь на него, угрожающе спросил он.
— Начальник колонии.
— Он сегодня начальник, а завтра нет. Пока я живой, ее место в ШИЗО. Понял, майор?
— Понять-то понял, но я выполнял приказ начальника. Семенова ночью спасла жизнь двоих осужденных.
— Мне плевать на твоих осужденных! — гаркнул Усольцев.
Сазонов сидел в кабинете, когда дверь с шумом открылась, и в кабинет влетел Усольцев. Глаза его зло блестели, не здороваясь, он вплотную подошел к нему.
— Или я или она. Выбирайте!
По лицу Сазонова проскользнула улыбка. Он спокойно произнес:
— Я чувствую, ты не в духе. Советую вам выспаться, а потом мы на эту тему поговорим.
— Спасибо за заботу, но я еще раз повторяю: выбирайте: я или она?
— Конечно, она, — будничным тоном ответил он.
Такого ответа Усольцев не ожидал. Видя его замешательство, Сазонов решил его доконать до конца.
— Николай Анатольевич, позвольте вам один вопрос задать. Где вы были сегодня ночью?
— Я плохо себя чувствовал, поехал домой.
— К сожалению, вы говорите неправду. Вам звонили домой, и ваша супруга сказала, что вас дома нет. Вам придется искать другое оправдание. Я назначаю служебное расследование по факту чрезвычайного происшествия в колонии. Думаю, вам придется за самовольный уход во время дежурства нести ответственность.
Усольцев, обмякши, опустился на стул.
— Вот так, уважаемый мой зам. Не с этого надо было начинать. Добрый вам совет: оставьте осужденную Семенову в покое. Мне только что звонил майор Акулов и рассказал, как вы жестоко обошлись с ней. Она этого не зaслужила. Если бы не Семенова, осужденные умерли бы, а это, как вы сами понимаете, не в вашу пользу. О происшествии я уже доложил начальнику УВД и при этом ни словом не упомянул о ваших ночных похождениях. Я дал команду, чтобы Семенову вернули обратно в больницу, но она категорически отказывается. Для вас будет лучше, если сами пойдете к ней и попросите у нее извинения.
— Вы за кого меня принимаете? — вставая, зло прошипел Усольцев. — Чтобы я, майор, у зэчки просил извинения? Да я скорее уволюсь, чем на такое унижение пойду!
— Воля ваша, можете писать рапорт, больше вас не задерживаю. Вы свободны.
Усольцев последний раз зло блеснул глазами, вышел, но не прошло и часа, как позвонил майор Акулов. Он сообщил, что Усольцев привел Семенову. На лице Сазонова появилась улыбка, но тут же исчезла. Он понял, что в лице своего зама окончательно приобрел коварного недруга.
Больше месяца Сазонов не видел Диану. Каждое утро, приходя на работу, он рвался к ней, но внутренний голос останавливал его. Он боялся встречи с ней.
Наступил Новый год. Сазонов был ответственным по колонии. Стрелки часов медленно приближались к полуночи. По телевизору генсек поздравил граждан Советского Союза с Новым годом, на экране появились главные часы страны, раздался последний колокольный бой московских курантов. Сазонов хотел позвонить домой, но вспомнил, что родители Новый год отмечают в ресторане. Он встал, взял коробку со стола, вышел. На улице стояла удивительная погода. Снег под лунным сиянием серебрился. Со стороны города было видно зарево ракет, доносились и глухие отзвуки ружейных баталий.
Он направился в караульное помещение. На звонок вышел начальник караула. Лейтенант, пропустив начальника колонии, рапортом доложил о службе караула. Сазонов пожал ему руку.
— С Новым годом, лейтенант.
— Вас тоже, товарищ подполковник.
— Я гостинец солдатам принес. Хочу их поздравить.
Они вошли в караульное помещение. Солдаты, сидя за столом, пили чай. Увидев подполковника, молча встали.
— С Новым годом, дорогие мои чекисты! Это вам к чаю. Угощайтесь
Он поставил на стол коробку. Солдаты в один миг разобрали ее содержимое. Стоя в стороне, он с улыбкой смотрел, как они за обе щеки уплетали пирожные.
Сазонов окинул взглядом помещение. Оно давно требовало ремонта, мебель была старая и поломанная, даже радио не работало. Ему стало стыдно, что его солдаты несут службу в таких условиях. И словно оправдываясь перед самим собой, он заявил им, что в течение недели отремонтирует караульное помещение, купит мебель и телевизор. Как только он произнес слово "телевизор", солдаты радостно загалдели, для них это был бы самый лучший подарок.
Поговорив еще немного с солдатами, пожелав им успехов, он вошел в зону. В зоне было тихо. Она словно вымерла. Осужденным было запрещено встречать Новый год, это было указание сверху.
Обогнув стороною здание, где находился дежурный по колонии, Сазонов быстро направился в сторону больницы. Войдя в помещение, почувствовал, как учащенно забилось сердце. В коридоре никого не было. Осторожно ступая, он подошел к двери кабинета начальника больницы, откуда струился свет. Приоткрыв дверь, увидел Диану. Сидя на диване, она читала книгу, но испуганно вскочила при его появлении. Он подошел к ней, взял за руку.
— С Новым годом!
— Вас тоже, — тихо прошептала она.
— Диана…
Она умоляюще посмотрела на него.
— Я люблю тебя…
В ее глазах появились слезы, она отчаянно замотала головой.
— Ради Бога, умоляю, не надо…
— Диана, я люблю тебя, люблю…
Он притянул ее к себе, они забыли, что между ними колючая проволока, их губы неудержимо потянулись друг к другу. Вся дрожа, она с такой же страстью отвечала на его поцелуи. Весь мир на какое-то мгновение для них исчез В едином порыве сплелись их тела. Для них это были мгновении высшего земного блаженства. Стыдливо отворачивая голову, она тихо прошептала:
— Зачем вы это сделали? Неужели и вы решили со мной поиграть?
— Диана, я люблю тебя! С того дня, когда я впервые увидел тебя, понял, что судьба нас свела вместе и думаю, что она нас не разлучит.
— О Господи! — взмолилась она. — Прошу вас, уходите! Не дай Бог, узнает Усольцев, он меня заживо похоронит.
Он прижал ее к себе?.
— Я тебя никому в обиду не дам, и что бы ни случилось, запомни, я… — Он замер, но коридору кто-то шел.
Диана испуганно вскочила, застегивая халат, села к столу. Сазонов остался на кушетке, с покрасневшим лицом, он растерянно смотрел на Диану.
— Волосы поправь, — прошептал он все-таки. Дверь распахнулась, с торгом в руках на пороге стояла Зина, Увидев начальника, замерла. В кабинете царила гробовая тишина. Первой пришла в себя Зина.
— С Новым годом, гражданин начальник! Я всю зону обошла, чтобы вручить вам этот торт.
— Спасибо, — поднимаясь с кушетки, улыбнулся он. — Я обходил зону и зашел проведать больных. Торт славный, спасибо за подарок, но я оставляю его вам. Всего хорошего.
— Гражданин начальник, не уходите, попейте с нами чаю.
— Я бы с удовольствием, но, к сожалению, надо идти.
Он ушел. Зина повернулась к Диане и пристально посмотрела на подругу. Диана не выдержала ее взгляда, краснея, опустила голову.
— Дура ты дура, — беззлобно произнесла Башня. — Не послушалась ты меня.
Диана, обхватив голову руками, заплакала.
— Поздно реветь, ставь чай, торт будем есть. Да больше этого не повторяй, пронюхает Усольцев, уволят его. Ну начальник, — качнув головой, усмехнулась Зина, — а я-то, дура, гордилась им, думала, наконец один порядочный нашелся, а он такой же кобель, как все.
— Зина, он не виноват, я сама не выдержала. Только никому об этом не рассказывай.
Подруга хмуро посмотрела на нее.
— Давно по морде не получала? — сердито спросила она. — Так получишь!
Сазонов, выйдя за зону глубоко втянул в легкие морозный воздух. Нагнувшись, набрал горсть снега и протер лицо. Душа пела, он все еще ощущал сладость ее губ и тела.
Он повернулся лицом к зоне. "Я люблю тебя. Ты слышишь? Люблю!" В кабинете сел в кресло, накинул на себя шинель и, сладко улыбаясь, крепко заснул.
Спустя несколько дней Сазонова вызвали в УВД. В кабинете начальника, кроме генерала, он увидел незнакомого тучного полковника.
— Товарищ генерал, подполковник Сазонов по вашему приказанию прибыл.
— Юрий Иванович, знакомься, полковник Серебряков из министерства. У него несколько вопросов к тебе.
Сазонов повернулся к полковнику. Тот из кожаной папки достал какой-то листок и, надев очки, задал вопрос:
— В управлении МВД стало известно, что вы самовольно, в виде поощрения, отпустили двух осужденных домой. Что вы по этому поводу скажете?
— Да, действительно, я их отпускал. У одной мать умерла, я дал ей пять дней, она вернулась на четвертые сутки. А у второй умер маленький сын, тоже вернулась раньше срока.
— Следовательно, вы не отрицаете данный факт?
